» Все мужики ко, или Почему они все одинаковые? Во всем виноваты гены: почему все люди одинаковые, а государства такие разные Большой знак вопроса.
Как-то в сочинении мой ученик написал: «Общее в людях только то, что они все разные». И действительно это так. Мы наделены разными оттенками глаз, кожи, мы говорим на разных языках, обладаем разными умственными способностями. Мы по-разному относимся к одним и тем же вещам, даже смеемся и плачем по-разному. Предрассудки и стереотипы относительно людей, которые в чем-то отличаются от многих, весьма распространены не только в нашем обществе, но и во всем мире. Такое восприятие и отношение причиняют страдания. Справедливость любого общества измеряется тем, как оно относится к наиболее уязвимым группам людей. Очень важно развить в себе способность представить себя в их положении.
Всем людям, а подросткам в особенности, необходимо научиться принимать самих себя и других такими, какие они есть.
Различия нуждаются в уважении и заботе, а мы часто вольно или невольно пытаемся склонить человека думать так, как мы, воспринимать мир таким, каким видим его мы. Сколько неразрешимых конфликтов разгорается из-за нашего неумения ценить право каждого быть непохожим на других.
Важно научиться жить в гармонии с другими. Только тогда любому будет комфортно. Атмосфера, которую учитель создает в классе, должна быть теплой, располагающей и поддерживающей каждого ученика. Только в такой обстановке ребенок будет вести себя естественно, воспринимать себя таким, каков он есть на самом деле.
Игра. Возьмите листок бумаги и приколите его к спине своего одноклассника. Пусть каждый карандашом попробует написать что-либо приятное для своего товарища. Все надписи должны быть добрыми и анонимными. Например: «Спасибо за то, что ты такой отзывчивый и веселый». Потом каждый снимет листок со своей спины и прочтет его.
Самый особенный
Для 6-9-летних детей использовать слово «особенный», а для старших - «уникальный». Для старших детей сделать акцент на обсуждение.
Цели. Научить ребят осознавать собственную уникальность и гордиться ею, уважать уникальность других; создать атмосферу открытости и доверия.
Ход занятия
Попросите участников подумать о чем-то, что отличает их от всех остальных. Один говорит: «Я умею плести корзины». Если больше никто не может сказать: «Я тоже», он получает один балл, если кто-то тоже обладает такой же способностью, он садится рядом с тем, у которого такое же увлечение.
Обсуждение: хорошо ли быть уникальным? Каждый ли человек уникален? Что мешает нам оставаться уникальными?
Козы и волки
Цели: исследовать причины, по которым люди вызывают или не вызывают доверие; обсудить чувства страха и безопасности. Здесь понадобятся таблички с надписями: «козленок», «коза», «волк».
Участники вытаскивают эти таблички из коробки, не показывая друг другу. Одного надо попросить пересказать сказку про семерых козлят.
В одном углу комнаты садятся в тесный круг «козлята». Это их домик. Остальные участники собираются в другом углу. Каждый из них по очереди подходит к «домику» и пытается убедить «козлят», что он «коза». Если они убедятся, то впустят «волка» в дом. Он «съедает» одного «козленка» и выбывает из игры. Цель «козлят» - остаться целыми и невредимыми. Цель «коз» и «волков» - попасть в домик.
Эта игра позволит участникам начать общаться друг с другом более доверительно и попробовать себя в разных ролях. Будет интересно обсудить:
Что чувствовали «козлята»?
На чем они основывались, когда принимали решение?
Почему иногда ошибались?
Часто ли наши впечатления о людях бывают ошибочными?
Что чувствовали «козы», когда их принимали за «волков»?
Как они пытались убедить «козлят»?
Приятно ли быть «волками»?
Случалось ли, что кто-то в жизни оказывался «волком» против своей воли?
Наталия ГУДОШНИКОВА, учитель граждановедения, Саранск
Мода есть мода. Стоит по парижскому подиуму пройтись супермодели в кроп-топе от кутюр, как через сезон, когда тренд спустится в масс-маркет, все, от старшеклассниц до матрон, - с голыми животами. Но тряпочку поносишь и заменишь, зачем делать так же с лицом?Маша, что с лицом? Почему все женщины стали одинаковыми
В масс-маркет теперь спустилась и пластическая хирургия, а косметология и вовсе стоит копейки. И если законодательницы моды потихоньку приходят
в себя, а Рената Литвинова в пику тренду и вовсе заявляет, что «подколотый» рот крадет
индивидуальность, то получившая доступ к филлерам массовая аудитория
заигрывается и устраивает настоящее фрик-шоу.
Встретить на вечеринке девушку в таком же платье - это по-прежнему страшный сон, а вот одинаково скроенные лица поощряются и даже
делают красавиц вхожими в один и тот же круг. Уже сложилась тенденция: верхняя
губка - плотной дужкой, скулы, как глаза у акулы-молота, развернуты в разные
стороны, лоб гладкий, мизерный, чуть вздернутый носик двенадцатилетней крестьянки - и вуаля.
На смешную тенденцию к одинаковым лицам в Сети создано полно мемов, а вот психологи грустят. Говорят, сознательное стремление быть похожими когда-то подарила нам природа. Чтобы выжить, люди сбивались в группы и определяли «своих»
по особым приметам. Сегодняшняя тяга собираться в стадо - печальный звоночек. Отчего
нам стало так страшно быть не как все, быть не принятыми? Почему каждая,
сидящая на косметической игле девушка, так не дружит с собой, что хочет от себя
избавиться?
Так было не всегда
Пик моды на отсутствие моды - на индивидуальность - пришелся
НЕ вытравляла ту самую родинку, которая была ее визитной карточкой.
«Женщины, которых мы хотели», - написал один мой фб-приятель
под фотографией таких разных супермоделей 90-х в посте про современную
клоноватость. Вроде как да - то десятилетие не раз называли самым сексуальным,
а поколение людей, молодость которых пришлась на 90-е, по статистике, и сегодня
занимается сексом больше, чем любое другое.
Но если взять изрекшего это фб-френда, поставить напротив
него троицу девушек, с которыми он встречался в последние пять лет в реальной
жизни, одинаково их одеть и снабдить к тому же солнечными очками… Поверьте, он и сам едва ли сразу поймет кто есть кто. Потому что все одинаковые. Иными словами,
современная мода на клонов появилась не в последнюю очередь благодаря мужчинам. Трудно отследить, в какой момент и почему женщина превратилась
в своего рода аксессуар, а потому, как и любой другой аксессуар, она должна
В детстве я любила играть с маминой косметичкой. Из всех сокровищ, скрытых в ее пластиковом нутре, больше всего мне нравился остроклювый рейсфедер — грозного вида штука для черчения, которой советские женщины выщипывали брови в тонкую ниточку. Серо-голубые тени, идеальные для рисования принцесс, нравились мне чуть меньше, а вот маме наоборот: если за потерянный рейсфедер наказание было символическим, то разбитая палетка проходила по категории особо тяжких преступлений. Однажды отстояв за нее в углу, я переехала рисовать своих мальвин в гости к подруге — у ее мамы были такие же тени. И такой же рейсфедер. И такая же тушь-брасматик. Только румяна и взгляды на воспитание юных художников другие.
Содержимое косметичек советских женщин было поразительно похожим: польские тени, французская пудра, тушь с берегов Невы. Стриглись и завивались все под Эдиту Пьеху, глаза красили под Барбару Брыльску и, по словам моей мамы, выглядели «как из одного инкубатора». Позже, когда я начала использовать косметику по назначению, она вместо анекдотов рассказывала, как вместе с подругами добывала те скромные тени и пудру — ужавшись, подкопив и постояв в очереди или через знакомых, «встречаемся в полночь на перекрестке». Свои рассказы мама всегда завершала одинаково: как хорошо, мол, что сейчас другие времена, другие нравы и нет нехватки ни в фарфоре, ни в гвоздях, ни в приличных карандашах для бровей. Уж теперь-то, говорила мама, молодежь может выглядеть, как заблагорассудится. Хочешь, будь блондинкой, а хочешь — рыжей, рисуй, крась, подводи, матовым, лаковым, с шиммером, с глиттером, розовой пудрой сверху притруси — сплошной праздник индивидуальности.
Нет, мама. Увы, все оказалось не так просто.
Сейчас, когда магазины косметики заваливают клиентов новостями о своих «революционных новинках», когда одного только красного в палитре лаков для ногтей столько, что человеческий глаз не способен различить нюансы оттенков, когда французских духов и пудры у каждой девушки хватит потопить эскадру и перекрасить слона в бежевый, все снова выглядят одинаково. Без шуток. Если сомневаетесь, откройте инстаграм и посмотрите на главных тамошних звезд. У всех волосы цвета горького шоколада или платиновый блонд, широкие брови с четким контуром, пухлые губы в матовой помаде-нюд, нарисованные скулы и носик с тонкой спинкой («сбоку затемните, сверху — хайлайтером»). Среднестатистическая инстаграм-красавица хороша, спору нет; и при этом похожа на Ким Кардашьян, Меган Фокс и трансвестита одновременно. Не Барбара Брыльска, конечно, но и времена с нравами уже не те.
Визажисты, способные сотворить с женщиной такое, — буквально на вес золота. Шутка ли — с помощью двух килограммов тонального крема и шпателя превратить рязанскую простушку в двойника Кайли Дженнер. Это ведь настоящий труд, труд на миллион — рублей и лайков. Лучшие из мастеров уже разъезжают с гастролями по СНГ и делятся хитростями преображений с телеэкранов — рейтинги таких програм, к вящей радости продюсеров, растут.
И если мне примерно понятно, почему на архивных фото все наши мамы чуть-чуть похожи друг на друга, то почему, например, все наши футболисты женаты на близнецах, я уяснить не могу. Наверняка появление этой армии клонов в «золотой век» моды на разные типы красоты имеет какое-то разумное объяснение. Социологи тут могли бы порассуждать о желании быть, как успешный сосед, которое не зависит от пола и возраста; биологи — провести аналогию со стайными животными, которые дружат только с похожими особями, а непохожих клюют и прогоняют палками; культурологи — напомнить о разных эстетиках масс и элит. Но только эти приятные и умные научные объяснения вряд ли назовешь простыми. А единственное простое объяснение — приятным: во времена, когда нет нехватки ни в фарфоре, ни в гвоздях, ни в карандашах для бровей, в дефиците оказалась индивидуальность. А ведь именно ее должны подчеркивать все эти шиммеры, глиттеры и бежевые помады. Чтобы краситься матовым и лаковым, присыпать себя розовой пудрой и блестками и выглядеть уже, наконец, так, как хочется, а не как принято, нужно не бояться быть собой. Увы, этому на мастер-классах инстаграм-визажистов не учат.
С точки зрения эволюции все человеческие расы являются вариациями одного и того же генофонда. Но если люди настолько похожи между собой, почему человеческие общества при этом такие разные? T&P публикуют мнение научного журналиста Николаса Уэйда об этом парадоксе из бестселлера «Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества» , перевод которого вышел в издательстве «Альпина нон-фикшн».
Главный довод таков: эти различия вырастают не из какой-то огромной разницы между отдельными представителями рас. Наоборот, они коренятся в весьма небольших вариациях социального поведения людей, например, в степени доверия или агрессивности или в других чертах характера, которые развивались в каждой расе в зависимости от географических и исторических условий. Эти вариации задали рамки для появления социальных институтов, значительно различающихся по своему характеру. Вследствие этих институтов - в основном культурных явлений, опирающихся на фундамент обусловленного генетикой социального поведения, - общества Запада и Восточной Азии настолько отличаются друг от друга, родо-племенные общества так не похожи на современные государства, и .
Объяснение почти всех специалистов по общественным наукам сводится к одному: человеческие общества различаются только культурой. При этом подразумевается, что эволюция не играла никакой роли в различиях между популяциями. Но объяснения в духе «это только культура» несостоятельны по ряду причин.
Во-первых, это только предположение. Никто в настоящее время не может сказать, какая доля генетики и культуры лежит в основе различий между человеческими обществами, а утверждение, будто эволюция не играет никакой роли, всего лишь гипотеза.
Во-вторых, позиция «это только культура» была сформулирована главным образом антропологом Францем Боасом, чтобы противопоставить ее расистской; это похвально с точки зрения мотивов, но в науке нет места политической идеологии, какого бы толка она ни была. Кроме того, Боас писал свои работы во времена, когда не было известно, что человеческая эволюция продолжалась до недавнего прошлого.
В-третьих, гипотеза «это только культура» не дает удовлетворительных объяснений, почему различия между человеческими обществами укоренены так глубоко. Если бы различия между племенным обществом и современным государством были исключительно культурными, то модернизировать племенные общества, переняв западные институты, было бы довольно легко. Американский опыт с Гаити, Ираком и Афганистаном в общем и целом предполагает, что дело обстоит иначе. Культура, несомненно, объясняет многие важные различия между обществами. Но вопрос в том, достаточно ли такого объяснения для всех подобных различий.
В-четвертых, предположение «это только культура» чрезвычайно нуждается в адекватной переработке и корректировке. Его последователи не смогли обновить эти идеи так, чтобы включить в картину новое открытие: человеческая эволюция продолжалась до недавнего прошлого, была обширной и носила региональный характер. Согласно их гипотезе, противоречащей данным, накопленным за последние 30 лет, разум - это чистый лист, сформированный от рождения без какого-либо влияния генетически обусловленного поведения. При этом важность социального поведения, как они считают, для выживания слишком незначительна, чтобы быть результатом естественного отбора. Но если такие ученые допускают, что у социального поведения все же есть генетическая основа, они должны объяснить, как поведение могло оставаться неизменным у всех рас, несмотря на масштабные сдвиги в социальной структуре человечества за последние 15 000 лет, в то время как многие другие черты, как сейчас известно, эволюционировали независимо в каждой расе, произведя трансформацию по меньшей мере 8% генома человека.
«Человеческая натура по всему миру в целом одинакова, за исключением небольших различий в социальном поведении. Эти различия, пусть и едва заметные на уровне индивида, складываются и образуют общества, весьма отличные друг от друга по своим качествам»
Идея [данной] книги предполагает, что, наоборот, в социальном поведении человека есть генетическая составляющая; эта составляющая, весьма важная для выживания людей, подвержена эволюционным изменениям и со временем действительно эволюционировала. Такая эволюция социального поведения, безусловно, происходила независимо в пяти основных и прочих расах, а небольшие эволюционные различия в социальном поведении лежат в основе разницы в социальных институтах, преобладающих в крупных популяциях людей.
Как и позиция «это только культура», эта идея пока не доказана, но опирается на ряд предположений, которые выглядят обоснованно в свете полученных недавно знаний.
Первое: социальные структуры приматов, в том числе людей, базируются на генетически обусловленном поведении. Шимпанзе унаследовали генетический шаблон функционирования характерных для них обществ от предка, который является общим для людей и шимпанзе. Этот предок передал такую же модель человеческой ветви, которая впоследствии эволюционировала, поддерживая черты, специфические для социальной структуры людей, от , возникшей около 1,7 млн лет назад, до появления охотничье-собирательских групп и племен. Трудно понять, почему люди, высоко социальный вид, должны были утратить генетическую основу набора форм социального поведения, от которых зависит их общество, или почему эта основа не должна была продолжать эволюционировать в период самой радикальной трансформации, а именно изменения, позволившего человеческим обществам вырасти в размерах от максимум 150 человек в охотничье-собирательской группе до огромных городов, где обитают десятки миллионов жителей. Следует отметить, что эта трансформация должна была развиваться в каждой расе независимо, поскольку произошла уже после их разделения. […]
Второе допущение: это генетически обусловленное социальное поведение поддерживает институты, вокруг которых строятся человеческие общества. Если такие формы поведения существуют, то кажется бесспорным, что институты должны от них зависеть. Эту гипотезу поддерживают такие авторитетные ученые, как экономист Дуглас Норти политолог Фрэнсис Фукуяма: они оба считают, что институты опираются на генетику человеческого поведения.
Третье допущение: эволюция социального поведения продолжалась в последние 50000 лет и в историческое время. Эта фаза, несомненно, происходила независимо и параллельно в трех основных расах после того, как они разошлись и каждая совершила переход от охоты и собирательства к оседлой жизни. Данные генома, подтверждающие, что человеческая эволюция продолжалась в недавнем прошлом, была обширной и региональной, в целом поддерживают этот тезис, если только не будут найдены какие-то причины, по которым социальное поведение окажется свободным от действия естественного отбора. […]
Четвертое предположение заключается в следующем: развитое социальное поведение можно на самом деле наблюдать в разных современных популяциях. В число поведенческих изменений, исторически доказанных для английского населения за 600-летний период, предшествовавший Промышленной революции, входят снижение насилия и повышение грамотности, склонность к труду и накоплению. Такие же эволюционные изменения, по-видимому, произошли и в других аграрных популяциях Европы и Восточной Азии до того, как они вошли в эпоху своих промышленных революций. Еще одно поведенческое изменение очевидно для популяции евреев, адаптировавшейся на протяжении веков сначала , а потом - к особым профессиональным нишам.
Пятое допущение связано с тем, что значительные различия существуют между человеческими обществами, а не между их отдельными представителями. Человеческая натура по всему миру в целом одинакова, за исключением небольших различий в социальном поведении. Эти различия, пусть и едва заметные на уровне индивида, складываются и образуют общества, весьма отличные друг от друга по своим качествам. Эволюционные различия между человеческими обществами помогают объяснить основные поворотные моменты в истории, такие как построение Китаем первого современного государства, подъем Запада и упадок исламского мира и Китая, а также экономическое неравенство, которое появилось в последние столетия.
Утверждение, что эволюция сыграла некоторую роль в человеческой истории, не означает, будто эта роль обязательно значительная и уж тем более решающая. Культура - мощная сила, и люди не рабы врожденных склонностей, которые могут только направлять психику так или иначе. Но если все индивидуумы в обществе имеют одинаковые склонности, пусть и незначительные, например, к большему или меньшему уровню социального доверия, то этому обществу будет свойственна именно эта тенденция и оно будет отличаться от обществ, в которых подобной склонности нет.
«Ну что со мной не так? Почему подругам встречаются нормальные парни, а мне одни козлы?» Если вашу прелестную головку посещали подобные мысли – срочно читайте нашу статью!
Две половинки на вечеринке
Есть такая разновидность “сложной судьбы” – созависимые отношения. Мы видим их каждый день, стоит лишь оглянуться вокруг: жертва и садист, нуждающийся и спасатель, папик и маленькая девочка, гром-баба и маменькин сынок, трудяга и альфонс. Кажется, почему бы и нет? Набьют шишек и встретят нормальных партнеров. Но есть заковырка. Каждый раз, расставшись со своим созависимым партнером, женщины встречают другого точно такого же.
Если верить социологам, феномен «половинок» существует. Правда, в несколько странной форме. Даже на самой шумной вечеринке, в самой густой толпе, женщина выделит именно того, кто дополняет её комплексы: садиста, альфонса, алкоголика… Словом, кого подсознательно ищет.
Как работает эта «магия половинок», одному Богу известно, но она практически не дает сбоев. А если неуверенной в себе женщине и встретится Тот-Самый-Мужчина-Идеал, она быстро испортит знакомство и убежит. Потому что не умеет находится в целостных здоровых отношениях. Или Мистер Совершентство сам поспешит откланяться. Потому что почует: что-то с ней не так.
Самый важный мужчина в жизни
И снова я во всем виновата? Может, и не так. Может, это злая фея прокляла тебя в колыбели, потому что родители не пригласили её на крестины. А в 16 лет укола иголкой от тату-машины и осуществила заклятие. Теперь ты обязана встречать не тех мужчин, пока часы на башенной площади не пробьют сорок лет, а дом не оккупируют горшочки герани и кактусов. По штуке на каждый год девичества.
На самом деле всё прозаичнее: модель отношений с мужчинами строится, исходя из образа отца. И не столько из того, как он вел себя с мамой, а каким маленькая девочка привыкла его видеть.
Сделаем простое упражнение : сядьте удобно, закройте глаза, выдохните. Представьте, что ваше сознание – белая доска. Если на ней возникают мысли-письмена, стирайте их ластиком. Добейтесь полного безмыслия. А теперь продлите предложение первым же словом, которое возникнет из подсознания: «Отец – это …».
Какой бы ответ ни появился, он правильный для вас в данный момент жизни. Если «Отец – это друг», скорее всего в вашем окружении множество мужчин-друзей. Но они не видят в вас женщину. Если отец – угроза (как знать, может, он плохо обращался с матерью), неудивительно, что вы будете сторониться отношений. И далее по списку.
Большой знак вопроса?
Но что делать, если отец – пустое место? В том смысле, что вы даже не помните его. Отец не качал вас на руках и не переносил через лужи. Вы не целовали его ямочку на щетинистом подбородке и не засыпали, уткнувшись в крепкое плечо. Как тогда определить его образ? Как строить отношения с мужчинами, если вместо образа папы – дыра?
Да точно так же, как и в любом другом случае – убрать ярлык. Мы часто грешим тем, что даем определения: людям, событиям, поступкам… Тот у нас неудачник, другой инфантил, третий зануда. Любое из этих определений может казаться вам достойным. И каждое из них будет вторичным.
Потому что единственная важная роль отца в жизни женщины – Создатель. Он дал ей жизнь и подарил целый мир. Может быть, не научил воспринимать его (в силу собственных причин), взаимодействовать с ним – но вручил ключ от царства и открыл ворота в жизнь. И единственное, что нужно сделать нам, – убрать ярлык оценки его личности. А видеть в нем лишь своего Творца.
Сама себе рабыня, сама себе палач
Помните, пожилые люди советуют: «Смотри, как он относится к матери. Точно так же он будет относиться и к тебе». Ситуация действует и в другую сторону: как женщина относится к отцу, так же она относится к мужчинам. И чем больше мы судим отца, злимся или, наоборот, лебезим перед его образом, то же самое мы делаем с партнерами по жизни.
Какие чувства у вас возникают по отношению к папе? Злость, ненависть, презрение? Перед глазами стоят светлые дни или семейные ссоры? Вы вспоминаете, сколько боли причинил он матери и жаждете отомстить? А затем неосознанно реализуете роль мстительницы с теми, кто вас любит.
Или же вы не можете простить мать, которая упустила, недолюбила отца, отпустила его из своей жизни? Вы готовите множество блюд, стираете носки и трусы мужа, послушно ждете его с работы до утра и закрываете глаза на всех любовниц. Каждым своим действием неосознанно доказываете себе и маме: «Вот как нужно любить мужчин»… И превращаетесь в рабыню.
Меняем установки
Чтобы выйти из порочного круга одних и тех же мужчин, сперва нужно примириться с главным из них. Потому что единственные чувства, которые должны возникать при мысли об отце – любовь и благодарность. А любые другие чувства и мысли – результат нажитых установок и убеждений. А их можно и нужно изменить. Повторяй, как мантру, пока осознание не станет частью тебя: «Он – Создатель. Он дал мне жизнь».
Стоит принять отца в такой ипостаси, забыть обиды и ожидания – все кардинально изменится. Мы посмотрим на мужчин с любовью и благодарностью. И увидим улыбки и лица тех, кто раньше стоял к нам спиной.
